Точка зрения

Автор мирового бестселлера "Одиночество в Сети" польский писатель Януш Вишневский о любви и женщинах:

"Женщины часто просят меня дать совет, как жить и какими быть. Я отвечаю так – будьте умными. Умные женщины очень привлекательны и желанны. Страсть к разговору, по моему мнению, главная страсть в отношениях между мужчиной и женщиной. Если мужчина спешит из офиса на ужин домой, чтобы рассказать жене, как прошел день, это и есть любовь. По-моему, неверность начинается тогда, когда супруги перестают разговаривать друг с другом и начинают искать собеседников на стороне".

Легко ли преподавать словесность?

Раз уж начала перечитывать книгу французского писателя Даниэля Пеннака "Как роман", не могу не  поделиться отрывком из нее. Это воспоминание одной  очарованной студентки о своем преподавателе  словесности, поэте Жорже Перросе.
Что ж, читаем?


«Он  появлялся во вторник утром, встрепанный, прикатив на ржавом синем мотоцикле, надышавшись ветром и холодом. Сутулый, в моряцком бушлате, с трубкой в зубах или в руке. Он вываливал на стол целую сумку книг. И был сама жизнь.

Да, сама жизнь: полтонны книжек, трубки, табак, номер „Франс Суар“ или „Экип“, ключи, записные книжки, квитанции, свечи зажигания… Из этой кучи он выуживал книгу, косился на нас, испускал довольный смешок, от которого и у нас разгорался аппетит, и начинал читать. Читая, он расхаживал по классу, одна рука в кармане, другая, с книгой, протянута, будто, читая, он эту книгу нам дарил. Его чтение было подарком. Взамен он ничего не требовал. 

Когда кто-то из нас отвлекался, он на миг останавливался и, глядя на витающего в облаках, подсвистывал. Не укорял, весело звал вернуться. Он никогда не терял нас из виду. Даже углубившись в чтение, смотрел поверх строк на нас. Его голос, звучный, ясный, бархатистый, идеально заполнял пространство класса, а мог бы заполнить амфитеатр, театр, Марсово поле, и ни одно слово при этом бы не потерялось.
 Он инстинктивно чувствовал объем пространства и наших мозгов. Был естественным резонатором любого текста, воплощением книги, книгой в человеческом образе.

 Слушая его, мы вдруг понимали, что все это писали для нас. Неожиданное открытие после стольких лет занятий в школе, где изучение литературы удерживало нас на почтительном расстоянии от книг. Что же он делал такого, чего не делали другие учителя? Ничего. Можно даже сказать, что он делал гораздо меньше всех них. Вот только он не отмеривал нам литературу по капле аналитической пипеткой, а щедро подносил полной чашей… И мы понимали все, что он нам читал. Все слышали. Не было толкования текста более ясного, чем интонации его голоса, он осуществлял волю автора, выявлял подтекст, раскрывал намеки… исключал возможность понять что-нибудь превратно.

Он говорил с нами обо всем, читал нам все, потому что не предполагал, что у нас в голове библиотека. Никаких иллюзий. Он принимал нас за тех, кем мы были, — за девственно-невежественных юных бакалавров, которые заслуживают знаний. И никаких там культурных наследий, никаких невероятных надмирных тайн; у него тексты не с неба падали, он подбирал их с земли и давал нам читать.. Все было здесь, вокруг нас, все шумело жизнью. 

Помню, как мы увяли было в первый момент, когда он взялся за классиков — за тех, про кого учителя нам, между прочим, уже рассказывали, кого мы — редкий случай — воображали, что знаем: Лафонтен, Мольер… За какой-то час они лишились своего статута школьных идолов и стали для нас чем-то личным и таинственным — иначе говоря необходимым. Перрос воскрешал авторов. 


Все они заявлялись вдруг к нам в класс, совсем живые, словно только что из „Мишу“ — такое было кафе напротив. Кафе, где он иногда давал нам второй раунд. Не затем, однако, чтоб разыграть этакого свойского препода — это был не его стиль. Он просто-напросто продолжал вести то, что называл своим „курсом неведения“. С ним культура переставала быть государственной религией и стойка бара становилась кафедрой не хуже любой трибуны. Сами мы, слушая его, не испытывали желания приобщиться к некоей религии, стать послушниками знания. Нам хотелось читать, вот и все…

 После того как он умолкал, мы опустошали все библиотеки Ренна и Кемпера. И, чем больше мы читали, тем сильнее, в самом деле, ощущали свое неведение, ощущали, что мы — одни на отмели нашего неведения, а перед нами море. Только с Перросом мы уже не боялись окунуться. Мы ныряли в книги, не тратя времени на поеживание у берега. 

Я не знаю, многие ли из нас стали учителями… скорее всего, мало кто, и это, пожалуй, обидно, потому что он, как бы невзначай, оставил нам в наследство неслабое желание передавать. Но передавать вольно, на все четыре стороны. Он, которому было довольно-таки плевать на преподавание, мечтал, смеясь, о некоем бродячем университете: — Так бы и шататься по всему свету… проведать Гете в Веймаре, наорать на Господа Бога с папашей Кьеркегором, посмаковать „Белые ночи“ на Невском проспекте…»

К слову сказать, в моей жизни был похожий учитель, вернее, учительница. Она появилась  в классе за полгода до окончания школы. И семена упали в благодатную почву.

 

Глагол "читать" не терпит повелительного наклонения

 Одна недавняя журнальная статья напомнила мне об интереснейшей книге французского писателя Даниэля Пеннака "Как роман" (1992 год).  В конце он формулирует  10 прав любого читателя, о которых,однако, взрослые (и родители, и учителя), приобщая ребенка к чтению, старательно забывают. Эти десять законов получили название "Декларации прав читателя".

                                                 

                                                            1. Право не читать.

                                                            2. Право перескакивать.

                                                            3. Право не дочитывать.

                                                            4. Право перечитывать.

                                                            5. Право читать что попало.

                                                            6. Право на боваризм 

                                                                (смешение фантазии с реальностью).

                                                            7. Право читать где попало.

                                                            8. Право читать вслух.

                                                            9. Право втыкаться (уткнуться в книгу на минутку).

                                                           10. Право молчать о прочитанном.

                                                        

Цитата

В 21 веке безграмотным считается уже не тот, кто не умеет читать и писать, а тот, кто не умеет учиться, доучиваться и переучиваться.
Элвин Тоффлер, американский социолог и футуролог

Киноканикулы

Закончился очередной сезон, третий, сериала "Игра престолов", снятый по циклу романов Джорджа Мартина "Песнь Льда и Пламени".
Телесериал является одним из самых крупнобюджетных проектов на современном американском телевидении и самым дорогостоящим в жанре фэнтези. Показанные сезоны «Игры престолов» получили крайне высокие отзывы критиков. Премий у сериала  тоже предостаточно.
К концу каждого сезона интриги только прибавляется. Браво создателям!

Любителям байопиков

Байопик - слово, активно используемое в киноиндустрии (англ. biopic — происходит от сочетания слов biography и picture). Это биографические фильмы о великих. неординарных, известных людях.Фильмы-биографии часто интересней биографических книг, ведь, как правило, кино слегка приукрашивает действительность, да и сама видеокартинка выглядит привлекательнее.
 6 июня в России стартовал фильм "Гагарин. Первый в космосе". Отзывы рядовых зрителей выше, чем оценка кинокритиков.




Байопик — рискованный жанр, требующий умелого, пристрастного режиссера и конфликтного героя.
               
                              ФИЛЬМЫ-БИОГРАФИИ. ГЕРОИ И ПРОТОТИПЫ.
                             
Самый первый фильм-биография появился в 1899 году, всего лишь спустя четыре года после появления кино как такового. Это был фильм "Жанна д’Арк" французского режиссера Жоржа Мельеса. Продолжительность фильма  всего 10 минут, что, впрочем, характерно для фильмов того времени.
 За прошедшие более чем сто лет в мире кино появилось огромное количество биографических фильмов, и на этой странице вы увидите изображения пятидесяти реальных людей и актеров, которые их играли.
                     Кадры из фильма "Модильяни" (2004, реж. Майкл Дэвис)

                                

Людмила Улицкая. Правила жизни.

Премия Букера — одна из самых престижных наград в мире литературы. В России она считалась традиционно мужской. Однако Людмила Улицкая нарушила эту традицию — она получила русского Букера за роман «Казус Кукоцкого».

Произведения Улицкой в последнее время стали включать в школьную программу по литературе.

Читать правила жизни Л.Улицкой 

"Если вам надо выбрать работу из двух – выбирайте ту, где вы будете нервничать. Идите на должность, для которой у вас недостаточно опыта и квалификации. Лучше нервничать, чем скучать".

Топ 20 советов, которые хотели бы услышать молодые выпускники университетов.Заканчивается список оригинально!

Загляните в этот список. Пригодится!